потоп

ПОТО́П (הַמַּבּוּל, ха-маббул), в Библии (Быт. 6:5–9:17) — всемирная катастрофа, ниспосланная Богом для уничтожения людского рода за его грехи.

Согласно библейскому рассказу, Бог заблаговременно уведомил благочестивого и праведного Ноя о своем решении и научил его построить судно (см. Ноев ковчег) и снарядить его для длительного плавания. Ною следовало взять с собой в ковчег свою семью и по паре животных каждого вида. Когда все эти приготовления были окончены, воды обрушились на землю и все живое на ней погибло; вода стояла так высоко, что плававший на ее поверхности ковчег был выше горных пиков. Когда дожди прекратились и вода стала сходить, ковчег причалил к горе Арарат. Ной ждал 40 дней, а затем выпустил ворона, который, не найдя суши, вернулся назад. Затем Ной трижды (с перерывами по семь дней) выпускал голубя. В первый раз голубь также вернулся ни с чем, во второй — принес в клюве оливковый лист, в третий — не вернулся, что означало, что голубь нашел сушу. Выйдя из ковчега, Ной принес жертвоприношение, и Бог обещал восстановить порядок вещей и более никогда не уничтожать людской род. Как знак этого обещания в небесах воссияла радуга (см. также Завет); Бог благословил Ноя, его потомков и все, что на земле.

Легенды о великом потопе, покрывшем всю землю или ее значительную часть, известны у многих народов, в том числе индейцев, австралийских аборигенов, полинезийцев и др. Однако легенды, наиболее близкие библейскому рассказу, происходят из Месопотамии, они, по-видимому, были заимствованы также древними греками. Древнейшая версия этой месопотамской легенды записана на шумерских клинописных табличках из Ниппура (опубликованы в 1914 г.). Хотя текст плохо сохранился, достаточно ясно, что речь идет об истории, центральное событие которой — потоп. Один из богов заявляет, что намерен спасти человечество от гибели, которую ему уготовили другие боги. О грозящем потопе становится известно царю Зиусудре. Далее следует лакуна; по всей видимости, там рассказывалось об указаниях царю, как построить огромное судно, на котором он смог бы спастись от потопа. Затем описан потоп, длившийся семь дней и семь ночей, на протяжении которых судно носилось по волнам, гонимое штормовыми ветрами. Наконец воссиял солнечный бог Уту, перед которым Зиусудра распростерся ниц, а затем принес ему в жертву быка и овцу. После очередной лакуны рассказывается о том, что Зиусудре было дано бессмертие, и местом его обитания стала страна Дильмун, где восходит Уту.

Месопотамская легенда о потопе, так называемый эпос об Атрахасисе (что значит «чрезвычайно мудрый»), сохранившаяся на клинописных табличках 18–17 вв. до н. э. на старовавилонском диалекте аккадского языка (см. Аккад), — аккадская по своему происхождению. Легенда гласит: людское население столь увеличилось, что стало досаждать верховному богу Энлилю, и он решил уничтожить людей при помощи потопа. Однако бог Энки, повелитель вод, предупредил царя Атрахасиса, велев ему построить судно, на котором он мог бы спастись. Конец истории утрачен, однако очевидно, что речь шла о строительстве ковчега и потопе. Эпос об Атрахасисе содержит множество параллелей с библейским рассказом о потопе, однако еще большее сходство с последним обнаруживает повествование о потопе в 11-ти табличках аккадского эпоса о Гильгамеше (известная нам полная версия эпоса обнаружена в Ниневии и относится к 7 в. до н. э.). Здесь герой повествования о потопе, называемый Утнапиштим (а иногда и Атрахасис), обретший бессмертие, рассказывает историю о потопе своему смертному потомку Гильгамешу. Утнапиштим жил в Шуруппаке на Евфрате, когда получил предупреждение о грозящей катастрофе. По неизвестной причине боги во главе с воинственным Энлилем решили устроить на земле потоп, чтобы уничтожить людской род, однако бог Эйа, или Эа (параллель шумерскому Энки) сообщил об этом Утнапиштиму и велел ему построить судно, на которое он должен будет взять представителей всех видов животных. Этот ковчег представлял собой куб с ребром в 120 локтей (около 54 м); он имел крышу и семь палуб, каждая из которых делилась на девять помещений. Когда на судно взошли Утнапиштим с семьей и корабельщиками и были погружены животные, началась буря и бушевала шесть дней и ночей. На седьмой день Утнапиштим открыл окно и, увидев гибель всего окружающего, заплакал. После бури судно достигло горы Нисир, вершина которой стала обнажаться при убывании воды. Прошло еще шесть дней, а на седьмой Утнапиштим выпустил голубя, который, не найдя суши, вернулся назад. Затем он выпустил ласточку, но и та вернулась. Наконец, он выпустил ворона, который не возвратился, ибо вода уже спала. Утнапиштим принес на вершине горы жертвоприношения богам. Энлиль был разгневан, увидев, что людям удалось спастись, однако Эйа успокоил его, объяснив, что план богов открылся Утнапиштиму во сне. Энлиль взошел на корабль и, коснувшись лба Утнапиштима и его жены, даровал им бессмертие.

Наряду с явным сходством между этим и библейским рассказами есть ряд существенных отличий. В обоих рассказах потоп — результат божественного решения, и один человек, любимец бога, избран, чтобы спастись с семьей и животными на огромном судне, построенном по точным указаниям бога. В обоих случаях судно просмолено изнутри и снаружи. Оба рассказа повествуют о катастрофическом опустошении, причиненном потопом, в обоих ковчег пристает к горной вершине, и герой выпускает птиц, чтобы установить, открылась ли суша; наконец, в обоих герой приносит жертвы и получает божественное благословение. Часть различий в рассказах объясняется различием религиозных концепций — монотеизма Библии и месопотамского политеизма. Утнапиштим становится богом, в то время как Ной остается человеком. Библейский Бог после потопа заключает завет с человеческим родом — идея, чуждая месопотамской традиции. В то время как в месопотамской традиции спасение человечества — результат неисполнения богом Эйа воли Энлиля, желавшего погубить все человечество, в Библии Бог намеренно спасает Ноя с семьей, не желая, таким образом, полной гибели человеческого рода. Характерно также, что в отличие от Утнапиштима Ной не нуждается ни в корабельщиках, ни в корабельных приспособлениях, — своим спасением он обязан исключительно Божьей воле, а не человеческой сноровке и мастерству. В месопотамской легенде отсутствует также моральная подоплека, очевидная в библейском рассказе: в Библии потоп объясняется как Божественное наказание за человеческую порочность, а спасение Ноя обусловлено его праведностью; в месопотамской традиции потоп происходит из-за того, что великое множество населявших землю людей своим шумом нарушали покой главы богов, Энлиля, а выбор героя связан с обманом одного бога другим. Тот факт, что в отличие от ассирийско-вавилонского рассказа, в котором судно причалило к горе Нисир или Нимуш в горном массиве Загрос (к северу от Вавилона), в библейском повествовании корабль пристает к горе Арарат (к северу от Сирии), свидетельствует о существовании отдельной сиро-ханаанской версии легенды. Несомненно, библейский рассказ о потопе, хотя и основан на этой традиции, переработан в монотеистическом и моралистическом духе.

В ходе археологических раскопок в Месопотамии в ее южной и центральной части были обнаружены следы катастрофических наводнений, в частности, в Шуруппаке, городе, где жил герой шумерской легенды о потопе Зиусудра, и в Кише (оба наводнения — в 29 в. до н. э.). Следы грандиозного наводнения в Уре (оно прежде считалось потопом, о котором рассказывают месопотамские легенды) ныне датированы 4 тысячелетием до н. э. Эти и другие археологические данные привели исследователей к заключению, что Месопотамия пережила целый ряд «потопов» в доисторический и исторический периоды, так что правильнее говорить о серии катастрофических наводнений, нежели об одном потопе, место и время которого поддавались бы установлению (см. Месопотамия).

В Аггаде рассказывается, что перед тем, как Бог наслал потоп, он семь дней был в трауре по миру, который он создал (Быт. Р. 32:7). Согласно одной версии, потоп не коснулся земли Израиля (Зв. 113а). Рассказывается также, что оливковый лист, принесенный голубем Ною, был сорван на Масличной горе. На некоторых средневековых рисунках этот голубь изображается не с листом, а с ветвью в клюве. Так же изображается и порожденный этим рассказом общеизвестный символ мира.