Эпштейн Марк

ЭПШТЕ́ЙН Марк Исаевич (Моисей Цалерович; 1899, Бобруйск, — 1949, Москва), график, живописец, скульптор, театральный художник.

Родился в семье ремесленника. Учился в хедере в Киеве, куда его семья переселилась вскоре после его рождения. Художественные способности проявились у Эпштейна уже в раннем возрасте, в 1911–18 гг. учился в Киевском художественном училище в скульптурном классе Ф. Балавенского. В 1918 г. посещал занятия в студии Александры Экстер. Определяющую роль в формировании творческих идеалов и национально-культурной ориентации Эпштейна сыграло его знакомство в 1914–15 гг. с так называемой киевской группой еврейских литераторов, в которую входили Д. Бергельсон, Дер Нистер, Д. Гофштейн, И. Добрушин и другие. Идеи модернизации еврейской литературы и искусства в целом, к которой стремились члены группы, глубоко повлияли на Эпштейна, определив характер его творчества и жизненную позицию. Зимой 1916 г. вместе с товарищами по художественному училищу — Б. Аронсоном, И. Б. Рыбаком, С. Никритиным (1898–1965) и М. Голдфайном (умер в 1916 г.), принимавшими участие в деятельности издательства «Кунст-фарлаг», Эпштейн пытался организовать выставку еврейских художников в Киеве. В 1917 г. он был избран членом правления киевского отделения Еврейского общества поощрения художеств. Весной 1918 г. он участвовал в Выставке картин и скульптуры художников-евреев в Москве; летом того же года был одним из инициаторов создания художественной секции Култур-лиге и Музея еврейского искусства. Он был организатором и непременным участником выставок секции — в 1920 и 1922 гг. в Киеве.

После 1923 г., когда все художники — члены художественной секции — уехали из Киева, Эпштейн, возглавив ее местное отделение, был центральной фигурой национальной художественной жизни, сотрудничал почти исключительно с еврейскими культурными организациями и учреждениями, оформил большую часть иллюстрированных книг, вышедших в издательстве «Култур-лиге», был постоянным художником детского журнала «Фрейд» (издавался в Киеве в 1922–25 гг.). Эпштейн выполнил эскизы декораций и костюмов для ряда спектаклей еврейских театров Киева и Харькова («Койменкерер» по пьесе И. Фефера и Н. Фиделя /1895–1937?/ в Украинском ГОСЕТе /Харьков, 1925/ и в театре «Кунст-винкл» /Киев, 1927/; «Ристократн» по произведениям Шалом Алейхема в Украинском ГОСЕТе /1926/; «Цвей Куни-Лемлех» по пьесе А. Гольдфадена в «Кунст-винкл» /1927/, и др.). В 1928 г. он был избран членом художественного совета Украинского ГОСЕТа в Харькове, а в 1929 г. — Киевского ГОСЕТа (см. Театр. История еврейского театра. Еврейский театр в Советском Союзе до разгрома еврейской культуры). В 1919 г. Эпштейн начал преподавать в студии художественной секции, реорганизованной в 1922 г. в Киевскую еврейскую художественно-промышленную школу. С 1923 г. Эпштейн возглавлял школу вплоть до ее закрытия в 1931 г. Среди его учеников — Ш. Коткес, Ц. Кипнис (1905–82; в Израиле с 1971 г.), Х. Мастбаум (1903–73), Г. Ингер (1910–95) и другие. Эпштейну удалось передать им не только высокое профессиональное мастерство, но и свое мировоззрение. По свидетельству одного из учеников, Эпштейн говорил своим воспитанникам: «Надо рисовать так, чтобы было видно, что это сделано евреем!» В 1925 г. Эпштейн вступил в Объединение современных художников Украины, ориентировавшееся на современное европейское искусство; участвовал во всех выставках Объединения.

В начале 1930-х гг. Эпштейн стал объектом жесткой критики и грубых нападок, был обвинен в «национализме» и «формализме». В 1932 г., после закрытия руководимой им школы и ликвидации последних учреждений Култур-лиге, Эпштейн был вынужден оставить Киев и переехал в Москву. До 1937 г. он возглавлял мастерскую по изготовлению парковых и декоративных скульптур, работал консультантом в ИЗОГИЗе, возглавлял художественный совет еврейской драматической студии при клубе «Коммунист», участвовал в нескольких московских и всесоюзных выставках, на которых, в частности, демонстрировались его скульптурные портреты деятелей еврейской культуры — М. Гнесина, Л. Квитко, Ш. Михоэлса и других. В 1934–35 гг. Эпштейн вместе с некоторыми другими художниками был командирован ОЗЕТом в еврейские колхозы Крыма. Выполненные им во время этих поездок графические серии экспонировались на выставке «Еврейская автономная область и еврейские нацрайоны в живописи и графике» (Москва, 1936).

С конца 1930-х гг. он практически не выставлялся и официально не работал как художник. В последние годы жизни Эпштейн изредка получал заказы на оформительские работы и на изготовление надгробных памятников. Несмотря на чрезвычайно сложные бытовые условия и непрекращающуюся нужду, Эпштейн постоянно работал, создал ряд пейзажей и графических автопортретов.

Идея «современного еврейского искусства» для Эпштейна означала, с одной стороны, использование достижений европейского художественного авангарда, а с другой — поиск специфически еврейских средств выразительности. После периода увлечения радикальными приемами кубизма на рубеже 1910–20-х гг., когда Эпштейн в своих графических («Семья», 1918, «Виолончелист», 1919–20, Национальный художественный музей Украины) и скульптурных («Дама в шляпе», 1921, местонахождение неизвестно) произведениях приближался к абстракции, превращая изображаемую натуру в сочетание геометрических фигур и объемов, к середине 1920-х гг. творческая манера художника стала более умеренной. Он пытался найти органический синтез кубизма и монументальной скульптуры древней Месопотамии, в которой видел аутентичный источник архаической «семитской» пластики. Эти искания воплотились в ряде скульптурных произведений Эпштейна того периода («Немой» /портрет И. Кунина/, 1926, местонахождение неизвестно; «Портрет Шалом Алейхема», 1926; «Еврей-рабочий», 1927, Национальный художественный музей Украины). Главной темой его произведений второй половины 1920-х гг. стали евреи-ремесленники и жизнь еврейских колхозов и земледельческих колоний. В свои живописные панно тех лет Эпштейн вводил объемные коллажи («Еврей-портной», 1924; «Еврей-сапожник», 1925, местонахождение неизвестно). В графических работах, главным образом, в иллюстрациях книг на идиш, он постоянно обращался к традиционным мотивам и образам еврейского народного искусства (Д. Ройхел «Майселах», Киев, 1922; Н. Лурье «Дер лецте бер», Киев, 1929, и др.), использовал изобразительные возможности еврейского шрифта (Н. Лурье «Аф эйн фиселе», Киев, 1922; И. Кипнис «Хадошим ун тег», Киев, 1926, и др.). Однако Эпштейн не смог отказаться от особенностей своей творческой манеры — от элементов кубизма и экспрессионизма в графике и от свободного артистизма в трактовке скульптуры. Ему не удалось приспособиться и к идеологическим требованиям советской художественной жизни.